•  
Футбол и остальное
Начиная с 1996 года петербургский футбольный клуб «Локомотив», выступавший в первой лиге чемпионата России, проводил свои матчи на огромном историческом ленинградском стадионе имени Кирова. Когда-то тут при аншлаге проходили встречи футбольного турнира Олимпиады-80, но в 1996-м стадион на Крестовском острове переживал не лучшие времена. «Зенит» принял решение переехать на «Петровский» – и именно матчи «Локомотива», наряду с редкими автогонками по трассе вокруг стадиона, оставались чуть ли не единственными событиями в году. Правда, на игры команды железно­дорожников на 70-тысячную арену приходило всего по несколько сотен человек. Метро поблизости тогда не было, а при наличии в городе «Зенита» вторая команда Санкт-Петербурга была обречена на дефицит внимания.
Но 30 июня 1996 года день был особый. Народу на трибунах стадиона имени Кирова собралось раз в 50 больше обычного, ведь петербургский «Локомотив» в матче Кубка России встречался именно с «Зенитом» – благо формат кубкового турнира допускает подобные противостояния команд разных лиг и дивизионов.

Детская любовь Вадима Морозова к спорту вообще и к футболу в частности к тому времени не только не остыла, но, наоборот, разгоралась все сильнее. И как один из руководителей Октябрьской железной дороги он в качестве общественной нагрузки выполнял еще и функции президента клуба «Локомотив». Выполнял не формально, а искренне болея за команду и принимая активное участие в ее жизни.

До начала матча оставалось еще минут 15, и Морозов, решив пока не подниматься в VIP-ложу, расположился на обычных зрительских местах неподалеку от ложи прессы. Президент клуба – и в такой доступности для предматчевого комментария. Как было пропустить такую возможность? И один из журналистов, который, в отличие от большинства железнодорожников Октябрьской, не мог с легкостью распознавать по мимике бушевавшие в душе Морозова чувства, запросто подошел к нему с банальным вопросом:
– Вадим Николаевич, чего ожидаете от сегодняшней игры? Сможете побороться с «Зенитом»?
– Ничего я не ожидаю, – бросил тот. – И не надо мне никаких вопросов. Лучше посмотрите на состав!
Он резко поднялся с места и направился к лестнице в VIP-ложу.
Вскоре диктор по стадиону зачитал состав, и выяснилось, что главный тренер «Локомотива» Гиви Нодия решил не выставлять на эту игру сразу трех ключевых футболистов. Мол, с «Зенитом» справиться все равно трудно, а вскоре важный матч чемпионата, силы для которого стоило поберечь. Для Морозова – и по складу характера, и в силу поста президента клуба – такой подход показался совершенно неприем­лемым. И журналисту в момент того несостоявшегося интервью еще сильно повезло – в такой ярости в тот момент пребывал Вадим Николаевич. А сильные эмоции у него часто били через край…
Президент клуба «Локомотив», заместитель начальника Октябрьской железной дороги В. Н. Морозов, апрель 1997 г.
«Локомотив» в тот вечер действительно проиграл, но проиграл очень достойно – всего 0:1, пропустив при этом решающий мяч лишь в дополнительное время.
После игры Морозов спустился вниз из ложи и сам разыскал обиженного им пару часов назад представителя прессы. Он уже совершенно остыл и чувствовал необходимость загладить вину, пусть даже и всего лишь перед случайно попавшим под горячую руку в неудачный момент корреспондентом.

Отыскал он бедолагу без труда и направился прямо к нему:
– Слушай, ну ты извини, нервничал сильно… Давай, что ты там хотел спросить, если еще не поздно…
Матч между петербургским «Локомотивом» и «Зарей» из Ленинск-Кузнецкого, который состоялся 30 марта 1997 г. Победил «Локомотив»
Характер любого человека лучше всего раскрывается не в профессиональной деятельности, где он, независимо от рода работы и занимаемой должности, все-таки чаще всего ограничен в проявлении своих эмоций и чувств и какими-то иерархическими соображениями, и корпоративными правилами. Все-таки работа есть работа. Другое дело – моменты, когда свободное время и жизненные ситуации позволяют выйти за служебные рамки. И почти все знавшие Вадима Морозова люди признавались, что в таких обстоятельствах он буквально преображался. А так как круг его жизненных интересов был очень широк, то происходило это очень по-разному. Жаль только, что этого самого свободного времени год от года становилось все меньше и меньше.
– Морозов с раннего детства любил спорт, особенно выделял именно спорт железнодорожный, – вспоминает Владимир Белозеров. – Когда петербургский «Локомотив», в котором он был президентом, вышел в первую лигу и стал проводить игры на стадионе имени Кирова, мы в дни матчей значительной частью руководящего состава Октябрьской дороги ехали на футбол. Вадим Николаевич с таким настойчивым обаянием приглашал нас, что отказаться было просто невозможно.

– Эти два часа в ложе стадиона были незабываемым временем. Футбол, эмоции, общение за какими-то бутербродами в перерывах игр. Причем если начиналось обсуждение с футбола, то быстро переходило на работу. И на­оборот – с работы на футбол. Интересы-то у всех в этой ложе были общие, – добавляет Вячеслав Петренко. – И Морозов в такие минуты на все реагировал необычайно эмоционально – и на рабочие моменты, и на футбольные. Это вообще было для него очень характерно – эмоции проявлялись там и тогда, где нужно было добиваться результата.
При этом он еще и сам организовывал какие-то необычные футбольные соревнования. Помню, например, с его подачи товарищеский матч, в котором вторая команда «Локомотива» играла с командой руководителей дороги. Мы тогда с ним рядом стояли около поля. С одной стороны команда – молодые ребята, с другой – люди с уже заметно проявившимися животиками. И Морозов, посмотрев на эту картину, с улыбкой говорит: «Смотри, из каких авторитетов удалось коллектив собрать…»
Именно времена президентства Вадима Морозова были самым ярким периодом в такой же яркой, но, к сожалению, не слишком долгой истории петербургского футбольного «Локомотива». А у самого Морозова страсть к футболу и спорту сохранилась навсегда, в том числе и в годы, когда он перешел на работу в центральный аппарат Министерства путей сообщения, а затем и в ОАО «РЖД». Потом ему довелось в качестве председателя совета директоров возглавить и главный «Локомотив» – московский. Да и все остальные железно­дорожные команды по другим видам спорта всегда оставались для него на первом месте. Болельщик это был совершенно искренний, честный.
– Когда он уже был руководителем московского «Локомотива», мы иногда встречались и ходили на футбол – на «Петровский». Если «Локомотив» играл с «Зенитом», то я заранее понимал: все, нормального вечера не будет, – с улыбкой говорит Олег Валинский. – Будем говорить только о работе – мол, дорога у вас стоит, ничего делать вы не умеете. Он понимал, что я втайне болею за «Зенит», а это для него был двойной удар. Так что в такие дни я знал и то, что его последней фразой будет: «Нет, такой футбол нам не нужен».
Или еще одно спортивное воспоминание.
– Приехал Вадим Николаевич как-то на Ленинградский вокзал, он должен был уезжать в Санкт-Петербург. Мне по тогдашним служебным обязанностям было необходимо встретить его на вокзале и сопровождать, – рассказывает Михаил Глазков, сегодня – заместитель генерального директора ОАО «РЖД». – Он выходит из машины, и я сразу вижу, что что-то не так, прямо молнии в глазах сверкают. И все ему в тот момент было не так, замечаний – масса. А перед самым отходом поезда он спрашивает: «А вы знаете, как сегодня женский волейбольный «Локомотив» сыграл?» Все провожавшие его промолчали, а он только и сказал: «Так вот, проиграл!» Нам все стало ясно, а мы потом перед каждой встречей с Вадимом Николаевичем не только покупали «Спорт-Экспресс», но и старались быть в курсе всех последних железнодорожных спортивных новостей. Он всегда был – как струна. Эта внешняя суровость, наверное, и есть одно из отражений профессионализма.
У каждого из людей, кому доводилось встречаться с этим человеком вне рабочих обстоятельств, есть какой-то свой Морозов. И из их воспоминаний, как из отдельных элементов мозаики, дополняясь фрагмент за фрагментом, формируется картина его характера, проявлявшегося в самых разных формах. Они очень субъективные и личные, эти воспоминания, но именно этим, наверное, и ценны больше всего. Мы сейчас просто последуем за ними, а мозаика, уверены, сложится сама собой.
– В характере Вадима Николаевича сочеталось много такого, что со стороны не все видели, – и самого хорошего, и чуточку хулиганского одновременно. В душе, как мне кажется, он всегда оставался пацаном. И в результате в нужный момент он всегда мог разрядить обстановку, снять напряжение, в самые серьезные рабочие моменты – пошутить, привести примеры из жизни. Иногда и в процессе принятия решения по каким-то вопросам неуловимо проявлялось что-то очень мальчишеское, – говорит Вячеслав Петренко. – А если говорить о каких-то его хобби, то, бывая в поездках, что случалось довольно редко, он всегда привозил галстуки. Как-то спросил у меня, мол, откуда у тебя такой красивый галстук? Я ответил, что купил за границей. И он тоже стал их привозить. А однажды я ему очень угодил, сам того не зная. Привез ему в качестве сувенира галстук, на котором была изображена какая-то сетка. А Вадим Николаевич так обрадовался! Говорит: «Рыбалка – это же мое любимое занятие, а здесь на галстуке и сетка, и крючки!»

– Были мы с Вадимом Николаевичем в Финляндии на конференции. Вечером, после рабочего дня, для нас была организована рыбалка на катере, – рассказывает Виктор Степов, который в свое время был и начальником Октябрьской железной дороги, и вице-президентом ОАО «РЖД». – Короче говоря, так получилось, что все мы, кто был на этом катере, поймали по хвосту, а Морозову не везло. Уже начали опускаться сумерки, ветер усилился. Мы робко говорим: «Может, к берегу?» А Вадим Николаевич и слышать ничего не хочет: «Пока я не поймаю, никуда не поедем!» Примерно через час ему и всем нам наконец повезло – поймал! Уже в темноте возвращаемся между скал, а Вадим Николаевич вдруг говорит: «Что я за чудак! И зачем эту рыбу ловил?»
Или другой случай. В Великом Новгороде устроили охоту по протоколу – на кабана. Мы с Вадимом Николаевичем сидим вместе на вышке. Погода ужасная – дождь со снегом. Сидим час, два, три – обледенели оба. И тут выходит кабан! Только потянулись за ружьями, а тут – треск льда с нашей одежды! У кабана от страха – первая космическая скорость, только его и видели! Егерь, который организовывал всю эту охоту, «ласково» так посоветовал нам валить отсюда! Мы послушались. А Вадим Николаевич меня спрашивает: «Слушай, неужто и я так ругаюсь?!» Я говорю: «Нет, ему до Вас еще учиться и учиться…»
Характер во время рыбалки Морозов проявлял всегда. Пока не поймает – не уйдет. Эту рыбу он выловил в реке Волхов в своей любимой Новой Ладоге

– Вряд ли кто-то мог бы похвастаться тем, что заходил к нему в душу, не снимая ботинок. При всей своей открытости и эмоциональности это был очень сложный человек, – говорит Олег Валинский. – Он был очень начитан и приводил много афоризмов, никогда не повторяясь при этом. Не так, как некоторые люди, которые одну какую-то фишку при одной и той же аудитории могут повторять по сто раз. Он не был меломаном, но по многим музыкальным вопросам у него было свое мнение, и оно не всегда совпадало с официальным. Я в свое время занимался рок-музыкой. Он проявлял к этому интерес, но чаще в такой шутливой форме. Например, когда видел по телевизору, как кто-то в шортах бегает по сцене, иногда спрашивал: «А ты тоже так можешь?» Но когда у меня были какие-то попытки возвращения к музыке, то тут уже говорил совершенно иным тоном: «Хватит уже, давай-ка иди работай…»

– В нашей довольно жесткой железнодорожной системе многие руководители иногда, что называется, берегов не видят и включают только одну модель поведения. А у Вадима Николаевича этих моделей было сколько угодно – для любого общества, для любой встречи, для любых обстоятельств, – вспоминает директор Корпоративного университета ОАО «РЖД» Роман Баскин. – С представителями бизнеса – одна, с женской аудиторией – другая, с рабочими – третья. Можно сказать, что он всегда умел ходить в правильном костюме в правильное место. Пошел в театр – одно, в спортзал – другое. Сам я для себя давно уже понял, что общаюсь его интонациями, жестами. И до сих пор иногда слышу даже от других: «Ты говоришь, как Морозов…»

– Это был нормальный советский по своему воспитанию человек, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не чуждался компании, очень открытый во время этого неформального общения. Начитанный – хорошо знал историю, часто приводил интересные детали и факты из прошлого. Любил песни Олега Митяева и всегда хорошо о нем отзывался, – рассказывает Олег Шунатов, очень часто сопровождавший Вадима Морозова во время командировок. – Знаете, однажды я видел его на мероприятии, где собрались все губернаторы одного из регионов обслуживания конкретной железной дороги (дорогу называть не буду). Вечером было застолье, на котором слово по очереди давали всем. И сразу почувствовалось, насколько интеллект Морозова выше, чем у всех этих губернаторов
Все-таки характер человека лучше всего раскрывается не в профессиональной деятельности. Хотя и в ней, конечно, тоже. Но чем выше поднимается человек по своей профессиональной лестнице, тем реже ему представляется возможность побыть самим собой в обстоятельствах, напрямую не пересекающихся с работой. Вадиму Морозову это каким-то удивительным образом удавалось.
Предстояла неблизкая поездка в Тихвин, расположенный более чем в двух сотнях километров от Санкт-Петербурга. Вадим Морозов, в тот момент первый заместитель начальника Октябрьской железной дороги, пригласил с собой в эту поездку на совещание, проводившееся на местном заводе «Трансмаш», молодого коллегу. Тот непосредственно курировал вопрос взаимодействия дороги с предприятием и должен был стать одним из участников обсуждения.
Выехать договорились рано утром на служебном автомобиле Морозова от дома, где располагалась его квартира. Водитель подъехал заранее, молодой специалист тоже прибыл на место с запасом – подстраховался, не заставлять же ждать второго человека на дороге. Он занял место на заднем сиденье, рассудив, что Морозов, естественно, расположится рядом со своим водителем. Да и как могло быть иначе? Не забираться же ему во второй ряд, можно сказать, на скамейку запасных? Однако когда Вадим Николаевич появился из подъезда, то занял пассажирское место лишь на секунду.

– Так, давайте-ка мы пересаживаться, – сказал он, а затем, обращаясь к своему водителю, предложил: – Валерий Иванович, как Вы смотрите на то, чтобы сегодня отдохнуть сзади?
Тот спорить с начальником, естественно, не стал. Морозов сел на водительское место, пригласив коллегу переместиться на соседнее пассажирское сиденье. Вот такая интересная рокировка!
– Просто обожаю сидеть за рулем, – признался он, когда автомобиль тронулся с места. – В последнее время так нечасто это удается, но сегодня день подходящий. Дорога дальняя, а нам с Вами нужно по пути о многом поговорить перед совещанием. Но сначала скажите: видели вчерашний матч «Локомотива»?..
Автомобили еще со времен того самого красного «Запорожца» (а может, и раньше) и футбол действительно были для него особым удовольствием. И, как понял тогда молодой железнодорожник на пассажирском сиденье, удовольствием на скорости жизни – далеко за 100 километров в час. Благо ни техника, ни дорога такой скорости тогда не препятствовали…