ЛИИЖТ
Октябрь 2006 года… В большом зале совещаний в здании ОАО «Российские железные дороги» все было готово к диалогу о возобновлении приостановленного на тот момент по политическим причинам железнодорожного сообщения между Россией и Молдовой. Представительные делегации обеих стран возглавляли руководители их железнодорожных компаний, уже готовые к непростому разговору, до начала которого оставалось еще несколько минут. Зал совещаний постепенно наполнялся людьми. В качестве специалиста службы движения в составе молдавской делегации была и Валентина Урсул, которая, едва зайдя в просторное помещение, сразу узнала Вадима Морозова. Да и как было его не узнать! Рост, улыбка, манера держаться – все как будто не изменилось с давних студенческих времен. Но подходить к нему Валентина, конечно, не стала: кто сейчас она и кто – он? Да и узнал бы он ее спустя столько-то лет? Она даже инстинктивно постаралась спрятаться от него за спинами коллег, чтобы случайно не встретиться взглядом и не поставить бывшего однокурсника в неловкое положение. Однако даже в почти броуновском движении людей, готовившихся занять свои места перед началом совещания, сделать этого ей не удалось.
Морозов, заметив ее с другого конца большого зала, сразу же улыбнулся, поднялся со своего места и быстро направился прямиком к ней. Раскинул руки, обнял: «Валентина, привет! Как же я рад тебя видеть! Мы с тобой еще поговорим». Не подозревавшие об их давнем знакомстве руководители молдавской делегации даже опешили. Как же так, скромная представительница Молдавской дороги, рядовой член делегации, и один из крупнейших руководителей железнодорожного транспорта России – и вот так запросто: «Валентина, привет!..»
А как могло быть иначе? C их общего институтского выпуска в ЛИИЖТ прошло почти 30 лет. А студенчество – это все-таки особая пора в жизни человека. Так было и у Вадима Морозова.
А как могло быть иначе? C их общего институтского выпуска в ЛИИЖТ прошло почти 30 лет. А студенчество – это все-таки особая пора в жизни человека. Так было и у Вадима Морозова.
Любой, кому довелось побывать студентом советского вуза, с легкостью может ответить на вопрос, с чего начинался в институте почти каждый учебный год. Правильно: с поездки на картошку, когда студенты отправлялись в какой-нибудь совхоз и помогали убирать урожай. Так было принято и в ЛИИЖТ. Вадим Морозов поступил в этот железнодорожный вуз без особых проблем, на вступительных экзаменах помогла серьезная и обстоятельная, под стать характеру, подготовка. А дальше – сюрприз. Их первый курс не просто отправился вскоре после 1 сентября на три недели на картошку, но еще и именно в родные для Вадима места – в Волховский район Ленинградской области.
Многие ребята с их курса потом вспоминали не только рассказы своего однокурсника о родных местах, но и то, как они то и дело ездили в гости к его родителям. Николай Иванович и Александра Петровна с радостью принимали вечно голодных студентов, накрывали для них стол. Так что такие поездки в Волхов приносили удовольствие всем. Да и вообще эта первая, совхозная, практика, вся веселая и энергичная студенческая жизнь как-то сразу захватили и самого Вадима, и ребят с его курса в водоворот совершенно иного, чем домашний, уклада жизни. Видимо, еще и из-за этого визиты с новыми друзьями домой к родителям доставляли Вадиму столько радости – в них как будто соединялись на короткое время две его жизни: школьная, оставшаяся позади, и пока еще почти неизведанная новая, студенческая и самостоятельная.
Многие ребята с их курса потом вспоминали не только рассказы своего однокурсника о родных местах, но и то, как они то и дело ездили в гости к его родителям. Николай Иванович и Александра Петровна с радостью принимали вечно голодных студентов, накрывали для них стол. Так что такие поездки в Волхов приносили удовольствие всем. Да и вообще эта первая, совхозная, практика, вся веселая и энергичная студенческая жизнь как-то сразу захватили и самого Вадима, и ребят с его курса в водоворот совершенно иного, чем домашний, уклада жизни. Видимо, еще и из-за этого визиты с новыми друзьями домой к родителям доставляли Вадиму столько радости – в них как будто соединялись на короткое время две его жизни: школьная, оставшаяся позади, и пока еще почти неизведанная новая, студенческая и самостоятельная.
– Это было совершенно незабываемое время. Там, на картошке, мы с ребятами узнавали друг друга, там зарождалась наша дружба, – вспоминает однокурсница Морозова Ирина Федорова.
Ирина Федорова сегодня. Она до сих пор хранит фото, сделанное в те дни Вадимом Морозовым
– У меня был простенький фотоаппарат «Смена», и я делала какие-то снимки – нехитрые, примитивные, но очень дорогие моему сердцу. А вот у Вадима Морозова фотоаппарат был более серьезный. Я уже тогда заметила, что он человек очень творческий. Не просто фотографировал что-то по-быстрому, а строил кадр, просил ребят стоять именно так, а не иначе, иногда ловил какие-то интересные моменты. Уже потом он подарил мне мою фотографию – такой характерный портрет, мне он очень нравится. Я храню этот снимок по сей день. Я была тогда маленькая и худенькая, меня определили работать на кухню. И вот там, на кухне, за работой, Вадим меня и сфотографировал.
Первая институтская картошка, 1972 г.
Вообще в тот момент я даже не совсем понимала, куда поступила. В ЛИИЖТ учился мой брат, он очень хвалил этот институт. Я знала, что там, при этом вузе, организован настоящий театр, которым руководил режиссер и педагог Владимир Малыщицкий. Потом, кстати, из этого студенческого коллектива вырос настоящий театр – Молодежный театр на Фонтанке. А я мечтала о театре, просто грезила им. Вот так, имея свою собственную тайну, я пошла подавать документы в железнодорожный институт. Поступила на специальность «Эксплуатация железных дорог» – и сразу отправилась проситься в театр. Мечта сбылась, но ведь надо было и учиться, а у нас были серьезные технические дисциплины. Поскольку я большую часть времени пропадала в театре, то часто что-то упускала из виду, не всегда все понимала. И тут первым помощником по всем предметам был Вадим. Он никогда не отмахивался, если я или кто-то другой обращался к нему с каким-нибудь вопросом, кропотливо и доходчиво все объяснял, помогал выполнять задания. Вообще именно благодаря ему я тогда справилась со всеми предметами.
Встреча однокурсников 50 лет спустя, уже без Вадима Морозова. Ведет встречу Владимир Соколов
И, конечно, совершенно особым местом для всех иногородних студентов было общежитие ЛИИЖТ. Компания у первокурсника Вадима Морозова в комнате на пять человек подобралась очень колоритная и веселая. Причем двое из тех, кого эта студенческая жизненная лотерея определила тогда в соседи, остались потом его друзьями на долгие годы.
Александр Березин поступил на первый курс, уже отслужив в армии, и был постарше остальных ребят. Сам родом из Латвии, он выделялся не только возрастом и чуть большим жизненным опытом, но также спокойствием и рассудительностью – недаром вскоре именно Александра выбрали старостой и группы, и всего потока. А Владимир Соколов, приехавший из Моршанска Тамбовской области, был почти на год младше Морозова – тогда они только начинали знакомиться друг с другом, еще не зная, что впереди их ожидают годы совместной работы и профессионального взаимодействия.
Александр Березин поступил на первый курс, уже отслужив в армии, и был постарше остальных ребят. Сам родом из Латвии, он выделялся не только возрастом и чуть большим жизненным опытом, но также спокойствием и рассудительностью – недаром вскоре именно Александра выбрали старостой и группы, и всего потока. А Владимир Соколов, приехавший из Моршанска Тамбовской области, был почти на год младше Морозова – тогда они только начинали знакомиться друг с другом, еще не зная, что впереди их ожидают годы совместной работы и профессионального взаимодействия.
– С первого курса меня поражало, насколько разносторонними были интересы Вадима, – признавался потом Владимир Соколов.– Он и спортом занимался, прекрасно играл в баскетбол, и читал много, и по театрам любил ходить. А в учебе он обладал исключительной быстротой мышления, был просто каким-то реактивным в этом смысле.
– А еще мы с ним подрабатывали на мясокомбинате – надо же было как-то себя обеспечивать, чтобы не ходить голодными, – добавляет Александр Березин. – Словом, не боялись трудностей. А потом вместе питались, готовили себе еду на кухне нашего общежития. И знаете, какое у нас было любимое блюдо? Лук в томатном соусе! Может, звучит оно довольно необычно, но на самом деле это очень вкусно, советую попробовать.
– А еще мы с ним подрабатывали на мясокомбинате – надо же было как-то себя обеспечивать, чтобы не ходить голодными, – добавляет Александр Березин. – Словом, не боялись трудностей. А потом вместе питались, готовили себе еду на кухне нашего общежития. И знаете, какое у нас было любимое блюдо? Лук в томатном соусе! Может, звучит оно довольно необычно, но на самом деле это очень вкусно, советую попробовать.
А после первого курса во время студенческой практики вся группа работала тогда в качестве проводников на поездах дальнего следования. Маршрут студентам специальности «Эксплуатация железных дорог» выпал непростой: Ленинград – Грозный – двое с половиной суток туда, оборот, а потом столько же обратно. Лето, жара, кондиционеров в вагонах тогда не было – условия, мягко говоря, тяжелые. Девчонки на своем вагоне работали всегда вдвоем, ребята как-то менялись, отдыхая попеременно. А вот Вадим на вагоне всегда был один, ему помощи не требовалось. Ребята с курса даже удивлялись: как такое возможно? Ведь складывалось впечатление, что он вообще не ложился ни на минуту, и при этом – всегда приветливый, бодрый. Посадит, высадит пассажиров, пошутит с ними, улыбнется – и все довольны, хоть за минуту до этого могли жаловаться друг другу на жару и условия.
А на самом деле пассажиры и не догадывались, что им просто невероятно повезло с вагоном и проводником – тем самым парнем, который когда-то не сам выбрал железную дорогу, а та выбрала его...
А на самом деле пассажиры и не догадывались, что им просто невероятно повезло с вагоном и проводником – тем самым парнем, который когда-то не сам выбрал железную дорогу, а та выбрала его...
На втором курсе обучения многое в жизни Вадима Морозова изменилось. Да что там многое – изменилось практически все. И баскетбол, и книги с посещением театров, и даже отчасти учеба отошли на второй план. История вполне обычная – именно на втором курсе в их группу пришла новая студентка, Ирина. Девушка с очень необычным отчеством – Радиевна, невысокая и обаятельная, немногословная, она была в каком-то смысле противоположностью Вадима, который всегда оказывался в центре внимания в любой компании. Противоположности, как известно, притягиваются, и между молодыми людьми сразу возникла взаимная симпатия, довольно быстро переросшая в нечто большее.
После сдачи норм ГТО по физкультуре, а происходило это у студентов
ЛИИЖТ в сквере на берегу Средней Невки, неподалеку от нынешней станции метро «Крестовский остров», тогда еще не существовавшей, Вадим и Ирина порой «терялись» для остальных ребят из своей группы. Те ехали дальше по своим учебным делам, а молодые люди отправлялись на любимую скамейку на берегу реки, где подолгу разговаривали. Обо всем на свете и ни о чем конкретно. Попроси их потом вспомнить, о чем они только что беседовали, наверное, ни он, ни она и не вспомнили бы. Это было совсем не важно – главное, что им было хорошо друг с другом. Вадим и Ирина даже предположить тогда не могли, что спустя годы из окон их новой квартиры будет прекрасно видна та самая скамейка – место разговоров их молодости. И произойдет это, конечно, совсем не случайно.
После сдачи норм ГТО по физкультуре, а происходило это у студентов
ЛИИЖТ в сквере на берегу Средней Невки, неподалеку от нынешней станции метро «Крестовский остров», тогда еще не существовавшей, Вадим и Ирина порой «терялись» для остальных ребят из своей группы. Те ехали дальше по своим учебным делам, а молодые люди отправлялись на любимую скамейку на берегу реки, где подолгу разговаривали. Обо всем на свете и ни о чем конкретно. Попроси их потом вспомнить, о чем они только что беседовали, наверное, ни он, ни она и не вспомнили бы. Это было совсем не важно – главное, что им было хорошо друг с другом. Вадим и Ирина даже предположить тогда не могли, что спустя годы из окон их новой квартиры будет прекрасно видна та самая скамейка – место разговоров их молодости. И произойдет это, конечно, совсем не случайно.
– Тот самый, как принято говорить, конфетно-букетный период в нашей жизни действительно был недолгим, – рассказывает Ирина Морозова. – Вадим красиво ухаживал, и устоять перед ним было невозможно. Помню один случай. Когда я из-за какого-то недомогания оказалась в университетском профилактории, который располагался в одном из институтских корпусов, Вадим не мог смириться с тем, что посещения там были запрещены. Он перелезал по каким-то переходам из одного корпуса в другой, что, вообще-то, было довольно опасно для жизни, и все-таки оказывался у меня в профилактории. Еще и с пирожками, которые специально покупал перед этим для меня на Московском вокзале.
Поженились Вадим и Ирина чуть больше чем через год после знакомства –
на третьем курсе. Свадьба была довольно скромной, в полном смысле слова студенческой. И состоялось торжество в квартире на Софийской улице, неподалеку от платформы Сортировочная, – в квартире, которая и стала для них первым общим местом жительства.
Потом однокурсники нередко собирались по разным поводам дома у Морозовых, на Софийской. Как всегда, главным действующим лицом во время этих встреч был Вадим. А когда разговор вдруг стихал, то сразу становилось отчетливо слышно, что звуковым фоном у него всегда были одни и те же звуки – команды дежурного по сортировочной горке, металлический скрежет сцепляющихся и расцепляющихся вагонов, перестук колес. Тогда ребята просто общались между собой и наверняка не думали, что этим вот набором звуков с ними из-за окон квартиры говорит их собственное будущее.
И как тут, скажите, не поверить в то, что на протяжении всей жизни Вадима вела по ней совершенно особая железнодорожная судьба? Первая квартира молодоженов, обычных студентов третьего курса, – тут с выбором географии особенно капризничать не приходилось. Но на всей территории огромного четырехмиллионного в те времена Ленинграда эта самая судьба привела Вадима и Ирину Морозовых в квартиру именно у Сортировки – станции, которой предстояло оказаться одной из очень важных вех в их жизни. Особенно – в жизни Вадима.
на третьем курсе. Свадьба была довольно скромной, в полном смысле слова студенческой. И состоялось торжество в квартире на Софийской улице, неподалеку от платформы Сортировочная, – в квартире, которая и стала для них первым общим местом жительства.
Потом однокурсники нередко собирались по разным поводам дома у Морозовых, на Софийской. Как всегда, главным действующим лицом во время этих встреч был Вадим. А когда разговор вдруг стихал, то сразу становилось отчетливо слышно, что звуковым фоном у него всегда были одни и те же звуки – команды дежурного по сортировочной горке, металлический скрежет сцепляющихся и расцепляющихся вагонов, перестук колес. Тогда ребята просто общались между собой и наверняка не думали, что этим вот набором звуков с ними из-за окон квартиры говорит их собственное будущее.
И как тут, скажите, не поверить в то, что на протяжении всей жизни Вадима вела по ней совершенно особая железнодорожная судьба? Первая квартира молодоженов, обычных студентов третьего курса, – тут с выбором географии особенно капризничать не приходилось. Но на всей территории огромного четырехмиллионного в те времена Ленинграда эта самая судьба привела Вадима и Ирину Морозовых в квартиру именно у Сортировки – станции, которой предстояло оказаться одной из очень важных вех в их жизни. Особенно – в жизни Вадима.
Сын Морозовых – Дмитрий – появился на свет, когда оба родителя были еще студентами. Оставлять обучение в институте Ирина не собиралась, да в те времена подобное было не слишком-то и принято.
С приближением защиты диплома было принято решение, что мальчик какое-то время поживет в Волхове у Николая Ивановича и Александры Петровны, куда оба его родителя очень часто приезжали.
В один из таких приездов Вадим рассказал Николаю Ивановичу, что его по окончании института зовут работать в пассажирском хозяйстве Октябрьской дороги. Вряд ли тут сказалась репутация, заработанная на студенческой практике во время поездок проводником по маршруту Ленинград – Грозный, скорее, просто так сложилась обычная в жизни цепь обстоятельств, встреч и знакомств. А ведь пассажирская служба на железной дороге всегда была на особом положении в плане престижа – как-никак для абсолютного большинства людей она на виду гораздо больше других.
Отец, по обыкновению, взял паузу, помолчал немного, а затем сказал:
– Знаешь, сын, если ты хочешь быть настоящим железнодорожником –
даже и не думай об этом. Иди в службу движения. Только туда.
Тоже ведь, наверное, судьба? Ведь Вадим прислушался к словам отца –
словам, которые в тот момент определили не только его собственную судьбу, но отчасти и многое в истории российских железных дорог. Но кто тогда, во время неторопливого разговора на кухне волховской квартиры, мог такое предположить? На дворе был еще такой далекий от всяческих потрясений и перемен 1977 год.
С приближением защиты диплома было принято решение, что мальчик какое-то время поживет в Волхове у Николая Ивановича и Александры Петровны, куда оба его родителя очень часто приезжали.
В один из таких приездов Вадим рассказал Николаю Ивановичу, что его по окончании института зовут работать в пассажирском хозяйстве Октябрьской дороги. Вряд ли тут сказалась репутация, заработанная на студенческой практике во время поездок проводником по маршруту Ленинград – Грозный, скорее, просто так сложилась обычная в жизни цепь обстоятельств, встреч и знакомств. А ведь пассажирская служба на железной дороге всегда была на особом положении в плане престижа – как-никак для абсолютного большинства людей она на виду гораздо больше других.
Отец, по обыкновению, взял паузу, помолчал немного, а затем сказал:
– Знаешь, сын, если ты хочешь быть настоящим железнодорожником –
даже и не думай об этом. Иди в службу движения. Только туда.
Тоже ведь, наверное, судьба? Ведь Вадим прислушался к словам отца –
словам, которые в тот момент определили не только его собственную судьбу, но отчасти и многое в истории российских железных дорог. Но кто тогда, во время неторопливого разговора на кухне волховской квартиры, мог такое предположить? На дворе был еще такой далекий от всяческих потрясений и перемен 1977 год.